Нам ошеломительно повезло

Татьяна Квашнина
Нам ошеломительно повезло, “…так, что можно расплакаться в самом конце», как предвидел Валерий Прокошин”.

    «Вера – удел для людей благодарных»
                              Верую…  С Людмилы Киселёвой началось моё воцерковление. Она спросила: «Какая у тебя цель жизни?» Суетный ответ мирского человека был тотчас же ею исправлен: «Спасение души – твоя главная цель». В 80-е годы это было непонятно и странно.  Нам никто таких знаний не давал.  Храма у нас не было, православной литературы тоже. В 25 лет меня крестила бабушка и зашила мне в поясок молитву «Живый в помощи». Других молитв я не знала.
     Люди приходят к вере, когда взрослеют. Я «повзрослела» к 40 годам и начала замечать не случайные закономерности. Взрослею и сейчас, продолжая открывать мудрые истины православия.  В то время мы не догадывались, по молодости, благодарить Бога за то, что мы ходим, видим, слышим, имеем и близких людей крышу над головой, можем работать. Людмила Киселёва сделала на этом акцент, по опыту своей жизни. Мы ждали в молодые годы какого-то ОСОБОГО счастья, а счастье, оказывается, было при нас.  Она «зацепила» в нас самое главное и тащила нас, друзей, по дороге из добрых дел, сострадания и милосердия, облагораживая наши души своим примером и усердием. Мы раскрыли глаза и увидели другой мир, мимо которого мы проходили прежде беззаботно.
    Боровск, куда позвала и перевезла меня Людмила Киселёва после нашей долгой переписки и дружбы, покорил меня с первого взгляда необыкновенным ландшафтом и храмами. Текижинский овраг, с пологими склонами, с зарослями сирени, соснами и тропинками, куда гости ходил за родниковой водой, казался местом природного счастья.
     Как учитель истории, я сразу поняла историческую ценность Боровска, оценив его героическое прошлое, но долго не могла оторваться от родной школы и музея, которым занималась на родине, в Казахстане, в нашем общем СССР, заняв призовое места на республиканском слёте в 1993 году.
       В декабре 1994 года мои дети уже спали под столом у Киселёвой, благодаря стараниям Людмилы и её друзей: семьи Марины Суворовой, Вячеслава Рыжова, Натальи Торбенковой. Кто-то очень милосердный из друзей Людмилы собирал мне по копеечке деньги на билет из Казахстана до Москвы.  
       Начиналась моя история дружбы с Людмилой Киселёвой совсем не романтично, а со многих печалей.  Это был путь к вере, по промыслу Божьему, из череды переживательных событий. Сначала было странное пророчество неведомо откуда. Заливала с отцом фундамент для пристройки к дому. Неожиданно – голос сверху или внутри: «Не делай фундамент, ты будешь жить в Подмосковье». Я усмехнулась и подумала: «Вот, туда мне точно не надо. Что за странные пророчества, откуда они?» Я любила место, в котором родилась и жила: степные ветра, пшеничные поля, берёзовые леса, реку Ишим, сад, свой дом, родную школу.
          В августе 1983 года с мужем и маленькой дочерью мы переезжали в новую квартиру, загружали вещи в машину. Коробок и пакетов не было. Документы не во что было завернуть. Оторвала кусок газеты «Правда» и замерла…   «Умейте каждый миг любить» – статья Людмилы Киселёвой с необычными рисунками. Я «зашла» в эти рисунки и замечталась, забыв про переезд. Угол статьи был мною оторван. Сначала не придала этому значения, потом сожалела – не могла узнать названия работ. Машина с вещами тронулась, документы, завёрнутые в газету, остались у меня. Я отдала их отцу, чтобы не потерять в хлопотах переезда.  
      Вскоре моя судьба круто изменилась. Я вернулась… в свой старый дом, вышла на работу, хотя продолжался декретный отпуск. Весной простудилась и заболела.  Два лекарства одно за другим вызвали анафилактический шок. Помощь пришла не тотчас. От последствий спасали, как могли, уже в областной больнице.  На 6 месяцев я «забыла» про школу, была в отчаянии, но вспомнила про рисунки «какой-то!!!» удивительно-прекрасной Киселёвой, которой написала письмо «на деревню дедушке», в адресное бюро г. Боровска. В письме были мои «взлелеянные», во время болезни, не совсем совершенные, стихи на её рисунки из газеты. Поэзия спасла меня от болезни и уныния. Я рассказывала Людмиле о том, как я после больницы бегала мысленно, ВМЕСТЕ С НЕЙ, по 7 км, чтобы восстановить дыхание и кровообращение. Я просила выслать альбом с рисунками, чтобы сделать в школе выставку её работ Первый альбом пришёл на Пасху, в день смерти моей матери, и это было хоть каким-то утешением.

Я наслаждались изысканными линиями её рисунков, глубиной тем.  Одноклассник-фотограф, друг детства Саша Волошин помог переснять рисунки. Рамок не было.  Мой класс, загоревшись идеей выставки, зарабатывал деньги на рамки в шефствующем предприятии коммунального хозяйства: складывали доски и кирпичи. Столяры изготовили рамки точно по формату картины, образец которой мы дали. Паспорту (вокруг рисунка) места не оставалось. Тогда про это никто не догадался…  Других рамок не было. В магазине рамки не продавались. Повесили, как есть, на первом этаже школы, чтобы гости и родители могли порадоваться вместе с нами.  В Боровск отправили два альбома отзывов, в районной газете «Ишим» появилась статья о необычной художнице, которая воспитывает и вдохновляет своими рисунками. (Газета «Ишим» висит в галерее Людмилы Киселёвой).  
      С художницей началась переписка, из которой я узнала, что бегать с Людмилой, в реальности, не получится. ОНА НЕДВИЖИМА. Её печаль больше моей: у меня умерла мать, а у неё не стало обеих родителей. Ухаживать некому. Она описывала свой сон-утешение и уповала на этот сон, как на помощь Божью: кто-то носит её в добрых и сильных руках.  
        Спустя какое-то время, прилетели в письмах свадебные фотографии, много фотографий!!! Чудеса бывают, если в них верить. Вот, он – Коля Милов, который пронесёт её через жизнь на своих руках. Люся и Коля пригласили меня в гости.
     Летела самолётом. В 7 утра вышла из дома в Северном Казахстане, в 7 вечера была в Боровске. Друзья очаровали меня умными рассуждениями, рисунками, поделками, отношением друг к другу, поступками, решениями, открытиями и открытыми дверями. Маршрут на Боровск стал многократно-ежегодным. Завязалась теснейшая дружба.
       Дом у Киселёвой полон людьми каждый день: идут за советом и помощью. Всегда открыта дверь. Заходи и спасёшься от своих душевных болей и невзгод. Тебе помогут разобраться, в том, «почему мир изменился в худшую сторону именно для тебя».
 – Потому что ты не видишь страдания ближнего. Тебе нечего ныть, ты счастлив даже больше, чем другие. Благодари Господа, за данное, и благодарно принимай свои болезни и невзгоды. ДА???  Это было сложно принять. Благодарность – путь к великому. Другим ещё хуже, но они не демонстрируют своей физической и душевной слабости, потому что РАБОТАЮТ НАД СВОЕЙ ДУХОВНОСТЮ. И ты работай. Это касалось тех, кто жаловался на жизнь. Критика была болезненной, но правильной и справедливой.  Я никогда до этого не видела подобных людей.
    Эта «диковинная» пара объединяла нас своим оптимизмом и энтузиазмом. Соединение редчайших дарований.  Они поднимали нас с диванов и призывали к действию. «Через минуту после принятого решения, начинай делать», – учила Люся.
***
… Забудешь ты, как прежде скучно жил,
Другим уйдёшь отсюда, несомненно!
Ты мог бы делать больше, но не делал,
А этот дом тебя преобразил.
  Твой час настал. Что будешь делать ты?
К какому советь призовёт ответу:
Спокойно жить … и греться от людей?
Иль самому обогревать планету? 
         К такому выводу приходила я, побывав у Киселёвой. Энтузиасты «клеились» к энтузиастам, и набралось их в ту пору человек тридцать. Самым оригинальным – была Бабушкина Татьяна Викторовна – психолог Ростовского университета, которая приглашала Люсиных друзей в «Лагерь свободного жанра» для детдомовских детей на раскопки в древний Танаис. Я побывала там со своими детьми, которые навсегда запомнили то необычное лето  
    Коля одаривал гостей самодельными подарками, которые делал на наших глазах, рисовал пастелью картины, плёл корзинки, лепил из глины. Он «на ходу» ИЗОБРЕТАЛ множество сувениров из подручного материала. Был затейником на всех домашних праздниках, пёк пироги, варил, убирал, обихаживал Люсю. Мы компанией гуляли по Боровску, когда у ребят появилась инвалидная коляска.  К Киселёвой стекались поэты (Валерий Прокошин, Валентина Невинная, Марина Улыбышева, Юрий Холопов), журналисты (Татьяна Пыжикова, Вячеслав Рыжов, Вера Абалакова), музыканты (сам Милов задавал тон, потом появились Любовь Басурманова – исполнительница на гуслях, Ирина Дробитько, Сергей Крамаренко  и др.) Встречи превращались в литературные вечера, шутливые вечёрки, дружеские праздничные посиделки.
 Николай беседовал со мной о вере, Люся поучала и говорила жёсткую правду, которая превращалась в истину. У неё был редкий дар рассуждения и убеждения.  Духовник у них был строгим. Меня отправили в храм, учили исповедоваться, но начинать это было страшно, совестно и непривычно. Я открывала сама себя, сожалея о многом в прошедшей жизни.

           Люся переживала о разрушенных храмах Боровска, отражая их на своих рисунках. Я запомнила её рисунки «Забытая церковь», «На семи ветрах», где были изображены деревянная церковь на Высоком и храм Архангела Михаила в с. Красном. У меня было ощущение холода от рисунков, будто я находилась в храме без окон. Киселёва учила нас лечить храмы, жертвовать на них деньги. Она подарила мне фотографии с разрушенными Боровскими церквями и говорила, что преобразование города надо начинать с них. Я несла это в школу и рассказывала ученикам.
        Когда я ещё работала в Казахстане мои ученики собрали для Боровска в тяжёлые 90-е гг. – 467 рублей для замены кровли на алтаре в храме в честь Спаса Преображения на Взгорье, по которой лазал сам председатель горисполкома Владимир Канунников, отскабливая замшелую крышу, заросшую травой. И я это видела своими глазами. Все бы так. Люся печалилась о храме Бориса и Глеба, который хотели снести. Её письмо в центральную газету спасло храм. Я посещала музей в монастыре, обменивалась экспонатами с краеведом А.А, Антиповым и знала от Люси, что срочное создание музея в монастыре – его спасение от уничтожения. Краевед Александр Бойко и Людмила Киселёва агитировали Боровских мастеров срочно заполнить музей экспонатами народного творчества и сохранить монастырь, как памятник архитектуры.    
      В 1988 году я привезла к Киселёвой весь свой класс из Казахстана,  который потом отправился со мной к Бабушкиной Татьяне Викторовне в Ростов – на- Дону за уникальным «педагогическим воздействием» по совету Киселёвой.
После знакомства с Виктором Жигарёвым из посёлка Ермолино, мы продавали в Казахстане его стихи, с  познания которых началась поэзия Николая Милова и Валерия Прокошина и их знакомство с Киселёвой. Песни Николая Милова на стихи Прокошина поражали двойной гармонией звука и слова, душевным исполнением и виртуозным мышлением Прокошина. Это был неразделимый творческий союз.  
    Самым большим переживанием в этот период был спуск по ступеням из квартиры Киселёвой: уходить и уезжать никому не хотелось. Дом Киселёвой стал «приютом» для энтузиастов. Талантливый Николай Милов концентрировал на столе свои кулинарные способности, на шкафах – уникальные поделки из лозы, глины и дерева. Читал свои стихи. В доме образовался союз творческих людей, куда приезжали на праздники талантливые поэты, художники, учителя, музыканты. В этой творческой обстановке росли наши дети. Мы забывали там о своих невзгодах. Оказывается, в тот период, мы были счастливы больше, чем все другие, которые там не бывали. Я тянулась к Николаю и Людмиле, как к родителям.
     В последние годы я ездила на открытие выставок Людмилы Киселёвой в другие города, вела по ним поэтические экскурсии, как когда-то в Казахстане. Стихов стало больше.  Светлые, лёгкие, солнечные рисунки «обнимали» меня и зрителей своим теплом. Передавалась из души в душу Люсина энергия созидания. Возле картин хотелось плакать и смеяться. Рисунки перетекали в стихи. Создавалась их гармония.  Мой искренний восторг рисунками передавался через речь. Я знала, что слова меняют мир, а речь обладает сильной энергией. Через вдохновение, полученное от рисунков, через поэзию мне нужно было передать всё тепло Люсиной души, которая хотела сделать людей счастливыми, жаждала помочь больным, одиноким, несчастным.  Она всегда говорила: «Убогий – у Бога отмеченный».  У людей приходящих, на выставки, происходило таинство исцеления, утешения, омовения. В рисунках они находили образ автора. Вера была внутренней силой Людмилы Киселёвой и проникала в рисунки, которые объединяли людей, независимо от времён и расстояний.  
         У Людмилы Киселёвой была не только сила воли лидера, но был дар, о котором мечтали все философы мира – СВОБОДА ВОЛИ.  У Клемента Стоуна я встретила выражение: «Всё, что можно представить, можно осуществить». Киселёва делала всё, что хотела, о чём мечтала, независимо от обстоятельств, денег или состояния здоровья: восстановила храм, создала детский дом, Центр милосердия и культуры, отправляла детей на лечение, собирала друзей на праздники, издавала книги. Всё доброе у неё получалось стремительно.  Люся была для нас праздником души. На фоне её многих дел для города и его людей, останутся незыблемыми её рисунки, которыми она объединяла мир.  
См. ниже стихи и фото.

 

 

     ЖЖЖЖЖЖЖЖЖГоворящие рисунки Людмилы Киселёвой научили меня писать стихи, в которых люди увидели гармонию с её рисунками. Однажды на выставке в Туле меня спросили: «Как вы подбираете стихи к рисункам, что они так точно подходят к темам.